000
Солнце проваливалось за кровавый горизонт. Чёрные силуэты многоярусных гаражей угрюмо глядели на мир множеством одинаково распахнутых ворот. Металлические башни нависали над руинами древнего города, почти скрытого в буйной зелени джунглей. На огромных стоянках, подвешенных между башнями, стройными рядами неподвижно стояли миллионы техов. Всё вокруг оставалось тихим, застывшим, мёртвым. Только неторопливо ползущие облака на вечернем небе нарушали иллюзию остановившегося в своём беге времени. Иногда, в вечерней тишине раздавались протяжные тоскливые звуки, словно, где-то далеко скрипели ржавые петли у огромных ворот или шальные порывы ветра залетали в запутанные лабиринты вентиляционных тоннелей.
Но как только сырая ночь уползала прочь, весь этот мир менялся до неузнаваемости. С первыми лучами солнца гаражи и цеха, стоянки и зарядные станции огромного технопарка оживали. В дробном стуке, скрежете, скрипе, гудении трансформаторов и силовых установок, в аварийных сигналах, при желании можно было расслышать некий попсовый мотивчик. Суетливо мелькали в задымлённом воздухе мелкие механизмы, неслись самокатные дороги, заполненные рядами техов. Огромные башни с гаражами, совершенно неожиданно для стороннего наблюдателя, начинали двигаться. С угрожающим гулом, шипением гигантских домкратов, рёвом мощных моторов, исполинские башни-монстры, увешанные проводами, силовыми фермами, гирляндами кабелей, выпуская клубы разноцветного пара, грузно поднимались над частоколом соседних башен на многосоставных ногах-манипуляторах и уходили прочь. Качающиеся исполины ещё долго рассыпали вокруг себя гроздья искр, задевая соседние башни и сооружения. В редкие промежутки времени, когда машинный грохот утихал, внизу, из леса, разросшегося на обломках древнего города, звенели робкие голоса птиц.


001
Шпиндель, с явным удовольствием смотрел, как из живота течёт кровь. «Красная!» - определил с помощью вживлённого глазного яблока процессор правого тетраэдра. Теплая жидкость добралась до микросхем гидроходуль и приятно закоротила цепи. Движок вхолостую прокрутил на чугунных ступнях гусеницы. Шпиндель, визжа сервомоторами, поднял крестообразную отвёртку для следующего удара, но передумал. Вернее передумала левая часть настоящего человеческого мозга Шпинделя, чем немало удивила его. Он и не предполагал, что этот орган может отдавать команды, расходящиеся с программой.
- Убедились? – поинтересовался Мотонож.
« Ответ положителен», - отправил закодированный месс Шпиндель, хотя мог воспользоваться динамиками. Но ему вдруг расхотелось огласки. Звуковые сигналы перехватывались техфонами и передавались в СервеРАМУ. Их вездесущие скопления висели прозрачной пылью под сводами гаража.
- Отдай канистру, - потребовал Мотонож. Шпиндель протянул теху изящный стеклянный цилиндр с остатками спирта.
- А для чего я влил алкоголь в этот… как его… желудок? – спросил Шпиндель, разглядывая струйки крови на гладкой поверхности новой части своего тела.
- Тестовая проверка. Сейчас твой желудок и левое полушарие не имеют замкнутого контура, и потому ты не чувствуешь боли, – ответил Мотонож, пряча стеклянную канистру в бардачок на спине.
- А что конкретно я должен был бы почувствовать? – прохрипел динамик Шпинделя.
- Ты – ничего. Живой сейчас корчился бы от боли и пытался остановить вытекающую из своего тела кровь, - монотонно пробубнил Мотонож, складывая свой инструментарий в распахнутые отделения своего багажного ящика.
- А почему живой боялся утечки крови? Разве у них не было заправочных станций? – удивился Шпиндель.
- Мне про такие станции ничего неизвестно. К тому же, то, что вытекает у тебя сейчас – ненастоящая кровь, - ответил Мотонож, закрывая свои многочисленные крышечки.
- Я помню. Реплицированные ткани на основе протоуглеродных соединений, - кивнул своей стеклянной головой Шпиндель.
- Точно! Из глины... - хохотнул Мотонож. Шпиндель удивился новому для него звуку.


002
По СервеРАМЕ ходило множество побуждающих программ, которые имитировали желания. Иметь непременно чугунные, а не железные или пластиковые пятки желало большинство техов лишь потому, что в СерверРАМУ попали испорченные программы-желания. К тому времени, когда СервеРАМА нашла и стёрла программы-заломыши, миллионы техов уже стучали по самокатным дорогам множеством разнообразных ступней, копыт, колёс и других приспособлений для движения. Производства чугуна наладить не удалось. СервеРАМА забыла технологию литья и за чугун выдавала даже гранит. Шпиндель сам зарегистрировал подобный образец гранитных валенок у старого проржавевшего теха.
По схожей схеме возникла потребность в производстве и установки псевдо живых органов и частей тела человека разумного - животного, которое исчезло с поверхности планеты несколько тысяч лет назад.
На потребу дня появились инкубаторы, похожие на тот, что стоял сейчас в гараже Мотоножа. Может, программа-заломыш начудила в памяти какого-нибудь теха сборщика, и тот, в порыве техномании, соорудил молекулярный преобразователь для выращивания органических запчастей или чертежи этого устройства действительно нашлись в бездонной памяти СервеРАМЫ, как утверждал Мотонож. Точной информацией никто не обладал. Так думал Шпиндель. Идея вживить кусочек настоящего мозгового вещества, которое, по заверениям Мотоножа, могло взаимодействовать с оперативной памятью и приблизить мироощущение теха к пониманию живых, возникла у Шпинделя спонтанно. Сначала были попытки просмотра движущихся картинок. Ссылку на эту директорию в СервеРАМЕ подкинул ему Мотонож. Когда Шпиндель честно признался, что не может отождествить происходящее со своей базой данных, Мотонож предложил усовершенствовать интерфейс, а проще говоря, вживить процессор, который сотворит с его памятью и блоками распознавания настоящее чудо. Через семь стандартных солнцеоборотов мозг был установлен и работал. Работал так, что Шпинделю постоянно приходилось чистить регистр от невероятного количества ошибочных запусков. Он стал вытворять невообразимые для теха вещи. Мотоножу пришлось увеличить сопротивление на контурные цепи и влияние на поведенческие программы со стороны этого серого куска реплицированной плоти свелось к приемлемому минимуму.

- Затруднения? – проявил интерес Мотонож при очередной встрече.
Как ему объяснить, какие затруднения сейчас испытывал Шпиндель?
Мотонож выдвинул телескопическое смотрило и щёлкнул затвором камеры. Рана на животе Шпинделя затянулась. Мотонож протянул реплицированную человеческую руку к подтёкам на кожухе утилизатора и аккуратно провёл указательным пальцем по высохшей дорожке. Затем поднёс испачканный палец к хоботку и всосал остатки жидкости в систему обмена. Шпиндель включил на лобном мониторе машинный символ вопроса. Мотонож выставил ладонь с замазанными пальцами на всеобщее обозрение и издал незнакомый повторяющийся сигнал.
- Что значит «га-га-га»?- спросил вслух Шпиндель.
- Га-га-гаааа! – вновь нарушил каноны технопарка Мотонож.
- Так радуются бандиты, когда убивают живых,- ответил Мотонож. В углу гаража вспыхнул панорамный монитор. На экране корчился человек, залитый красной жидкостью. Через мгновение там же появилось изображение другого человека. Тот, запрокинув голову, демонстрируя свои зубы, придавался гогочущим нарушениям.
- Кто такие «бандиты»? – спросил Шпиндель, но серый кусок нового процессора уже самостоятельно связался с базой данных и по внутреннему интерфейсу лихо замельтешили мегабайты текстовой информации. Этому серому «бандиту» так было удобнее воспринимать информацию, видите ли! Машинные символы появились вслед за тем, когда серая протоплазма уже всё разложила по полочкам. Шпиндель со скрипом в механическом сердце-моторе перевёл поток передачи машинными символами во вторичный канал и выключил интерфейс.
Мотонож демонстративно вытер пальцы об штандарт Шпинделя, запачкав кровью стилизацию перекрещенных рожковых ключей на семнадцать и на двадцать четыре, выполненную с помощью трафарета и краскопульта на плотном картоне.
- У тебя уон секондс для переработки полученной информации, Шпиндэлл! – смикшировав голос со скрипом ангарных ворот технопарка, сказал Мотонож.
- Я уже знаю - кто это такой, - рассеянно ответил Шпиндель, пытаясь повторить с помощью трёхпалых манипуляторов только что продемонстрированный фокус с пальцами.
- Теперь можешь самостоятельно просматривать видео файлы, - решил Мотонож.
- Директория «Мусор»? – уточнил Шпиндель.
- «Видеолом» - поправил Мотонож.
«Обязательно вживлю себе ещё и руки» - подумал Шпиндель, вываливаясь из гаража Мотоножа на скоростной эскалатор.


003
- А это зачем? – недоумевал Шпиндель.
Из-под утилизатора сыпались искры сварки. Отрезанный кожух с грохотом упал на бетонный пол гаража. Где-то в утробах гаражного яруса загудел вентилятор, и сизый дым улетучился за решётки встроенные под потолком.
- Демонтировать силовые каркасы надо заранее,- наставительно сказал Мотонож.
- Почему же ты не воспользовался световым стилетом? – изумился Шпиндель.
- У меня есть только электрическая сварка,- ответил Мотонож, орудуя болгаркой по остывающим каплям металла.
- Теперь можно перемещаться в цех к Свёрнутому Болту,- удовлетворённый проделанной работой, сообщил Мотонож.
- Как же я поеду в таком виде? – испугался Шпиндель.
- В цеху у Свёрнутого Болта все в таком виде,- успокоил его Мотонож и опять «загагатал». Шпиндель попытался повторить эти звуки, но издал что-то среднее между аварийной сиреной и звоном цепей. Такого звука в его обширной памяти ещё не было, а скопировать напрямую звук он постеснялся.

Техи охотно перенимали друг у друга разные алгоритмы поведения и мелкие программки-дурилки, вроде смеха Мотоножа. Каких-нибудь триста лет назад гильдия машинистов-примитивистов лишила бы техпаспорта и доступа к СервеРАМЕ за такие эксперименты над собой. Теперь настали совсем другие времена. Как-то незаметно, без лишней огласки, первые машинисты заржавели и быстро распались на мелкие механизмы. Гильдия всегда опровергала любые слухи о появлении коррозии среди первых машинистов. Заржаветь могли лишь совсем опустившиеся техи, которые, хоть и редко, но встречались на общих стоянках. Они бесцельно брели мимо цехов и гаражей, теряя части своих тел. Никто им не препятствовал и не пытался починить, потому что, как правило, у них отсутствовали интерфейсы общения с окружающими. СервеРАМА исключала их из своих списков автоматически и бесповоротно.
Коррозия техов совсем не походила на обычную ржавчину на древних бронированных стенах мотодромов серии «Редуктор-9», всё ещё открытых для посещения. Более, она походила на болезнь. Неожиданно для теха его второстепенные механизмы начинали менять свою молекулярную структуру, превращаясь, например, из твёрдого удароустойчивого пластика в желеобразную массу, что делало невозможным дальнейшее функционирование системы.
Так или иначе, гильдия распалась, и за последние двести девяносто лет появились новые особи, вроде Свёрнутого Болта или Мотоножа. В закрытых подземных гаражах кустари-энтузиасты пытались соединить гидравлику и пневматику с выращенными нервными окончаниями или адаптировать к утилизатору пищеварительную систему, пользуясь чертежами и схемами строения живых организмов. Кто из техов нашёл в бездонной памяти СервеРАМЫ эти чертежи? Вопрос, на который уже невозможно было найти ответ. С падением гильдии техи научились анонимно пользоваться ресурсами СервеРАМЫ. А авторство новых программ их никогда не занимало.

Мотонож не обманул его. На подходе к цеху Свёрнутого Болта они увидели такое количество техов с различными вживлёнными органами и частями тел, что у Шпинделя заискрили подшипники в поворотном механизме головы. Миновав ворота, Шпиндель и Мотонож попали в пустое тёмное помещение.
- Свёрнутый Болт, я привёл к тебе Шпиндэлла,- заревел Мотонож в темноту.
- Пусть останется…- донеслось откуда-то сверху.
Мотонож на реверсе выкатился из цеха. Шпиндель переключил камеру в инфракрасный режим. Человеческий глаз слишком долго приспосабливался к темноте. По бетонным стенам зашуршало множество манипуляторов. Длинное извивающееся тело, грациозно сбежало по стене, выбравшись из малозаметного отверстия в потолке. Свёрнутый Болт походил на огромную многоножку с большим количеством мелких механических ног и вживлённых лапок каких-то, незнакомых Шпинделю, животных. На месте головы располагалось, увеличенное специальными мутациями, глазное яблоко с огромным чёрно-лиловым зрачком во всю радужную оболочку. Оно плавно качалось в металлической скорлупе, по внешней поверхности которой змеились провода, шланги и светящиеся коммуникационные цепи. Металлические веки молниеносно закрылись и открылись, тихо взвизгнув моторами.
- Приветствую тебя, Шпиндель! – прошипел Свёрнутый Болт.
- Здравствуй, Свёрнутый Болт! – ответил тех.
- Мотонож вживил тебе человеческий мозг? – спросил Свёрнутый Болт.
- Да. Он утверждает, что я первый из техов, кто сделал это,- не без гордости ответил Шпиндель.
- Он ошибается…- на пределе слышимости сказал Болт.
Последовала минута молчания. Шпиндель смущённо заскрипел механическими сочленениями. Затем он неуверенно спросил: «И ты тоже?»
Свёрнутый Болт тихо засмеялся. Что такое смех, Шпиндель уже знал.
- Нет. Я настоящая машина до кончика хвоста! – ответил Свёрнутый Болт.
- Мотонож утверждает, что это ты придумал инкубатор. Неужели твой глаз всего лишь механическая камера, - удивился Шпиндель.
- Мотонож делает то, что я ему скажу. Он всего-навсего простой тех с изменённой программой, - сообщил Свёрнутый Болт, перебежав в другой угол цеха.
- А кто ты? – спросил Шпиндель, чувствуя нарастающее раздражение от этого разговора.
- Хочешь стать живым? – неожиданно спросил Свёрнутый Болт.
- Живым? Не знаю... А для чего? – замялся тех.
- Шпиндель! Твой мозг, твой желудок и даже человеческая конечность, которую ты собираешься себе установить, на самом деле не имеют к людям никакого отношения! – торжественно произнёс Свёрнутый Болт, приподнявшись над бетонным полом на несколько метров и сверкнув электрическим разрядом в своём единственном глазе.
- Я знаю про репликацию из глины, - невозмутимо ответил тех.
Смех Свёрнутого Болта был настолько неожиданным и непривычным сочетанием звуков самого широкого спектра, что Шпиндель растерялся и можно даже сказать: испугался.
- Ничего ТЫ не знаешь!!! – эхо многократно разнесло последние слова Свёрнутого Болта.


004
Страх, любопытство, жажда нового метались от одинокого полушария Шпинделя к электронным цепям его процессора, вызывая волны холода в животе. Неведомые ощущения притягивали Шпинделя со страшной, неизвестной ему силой.
- Да, хочу! – громко крикнул Шпиндель. Эхо ударилось о своды цеха и затихло.
За воротами цеха отбивал свой бесконечный ритм мегаполис техов.
- Опрометчивое желание,- сказал Свёрнутый Болт и пропал.
Шпиндель вдруг обнаружил, что он находится у себя в гараже. Он тут же полез в регистрационный журнал и узнал, что цех Свёрнутого Болта он покинул полтора солнцеоборота назад. Не мешкая, он связался с Мотоножом и сообщил ему о странном перемещении во времени и пространстве.
- Ты спал,- ответил Мотонож,- я лично с тобой ушёл из цеха Свёрнутого Болта.
- Что это такое – спать? - не понял Шпиндель.
- Твой мозг может самопроизвольно отключаться, чтобы сделать перезагрузку памяти. Наверное, цепи очень хорошо адаптированы, и мозг отключил твой машинный процессор, - вразумлял его Мотонож.
- А живые тоже спали? – успокаиваясь, спросил тех.
- Тоже... Не волнуйся. Это в порядке вещей, - продолжал его наставлять Мотонож.
- Что предложил тебе Свёрнутый Болт? – спросил мгновение спустя Мотонож.
- Он спросил, хочу ли я стать живым, - ответил Шпиндель.
- Не соглашайся! – испуганно прошептал Мотонож и отключился.
- Я и не...- попытался ответить Шпиндель, но умолк. Он никогда ранее не встречал такой реакции у Мотоножа. Что такое страх техи знали. Будучи, по сути, механизмами, они всё-таки обладали простыми эмоциями. Так были написаны их поведенческие программы. Целый спектр звуков, жестов и действий были общими для всех техов - от самых сложных, до самых простых. В том числе, понижение громкости и тембра звукового сигнала. Мотонож был напуган. И не просто напуган – неожиданно напуган. Этот страх непостижимым образом передался Шпинделю.



Шпиндель, перебирая ящик с запасными деталями и личным инструментом, вдруг обнаружил, что крестообразная отвёртка, та самая, которой он ради эксперимента протыкал себе вживлённый пищеварительный тракт, покрылась подозрительным белым налётом. Он с ужасом вспомнил, как однажды увидел ржавого теха, покрытого похожим налётом. Тот, на виду у всех, вдруг начал разваливаться на части, пока совсем не рассыпался в коричневую труху. Шпиндель с отвращением выкинул опасный инструмент в трубопровод для отработанных материалов. Вживлённый мозг заставлял его процессор безостановочно перебирать всевозможные варианты поломок у техов. За прошедшие часы Шпиндель узнал много новых, неведомых ему ощущений. Из глубин его машинной памяти выплыло понятие «беспокойство».
«Добавил масла в гидравлику» его старый знакомый Сточенный Стопор. Он прикатил на будто бы деревянных ступнях к гаражу Шпинделя в гости. СервеРАМА, конечно же, не имела возможности производить изделия из настоящего дерева. Это была имитация или враньё самого теха. Случалось и такое. Если верить записям на кристаллах памяти, то Сточенный Стопор был собран ещё на мегазаводах «Мицубиши». А так как эти заводы поглотил океан сотни тысяч лет назад, то этот механизм считался самым старым техом на всей планете. Он помнил времена, когда его называли странным словом «робот». Мотонож почему-то называл Сточенного Стопора Рэвольвэром.

Тех вкатил в гараж к Шпинделю. Вместо монтажного стола для манипуляторов древний тех установил себе барабан по типу револьверного с шестью отделениями. В них были уложены механические щупальца со сменными насадками. Над барабаном возвышалась перископная труба с четырьмя камерами. Стопор был очень любопытным техом, и подобное устройство помогало ему всегда рассмотреть любые происшествия в технопарке. Перископ выдвигался на нужную высоту и, при необходимости, тех мог записать видео и даже вести прямую трансляцию в сеть. Пересмотрев добрую половину всех старых фильмов из директории «Видеолом», Шпиндель, неожиданно для себя, отметил, что в таком виде, Сточенный Стопор и впрямь походил на револьвер – машинку для убийств.
- Шпиндель! Твой прошэшоор пора форматировать или как говорили древние: «Ты шошёл ш ума», - стрекотал испорченным динамиком Сотченный Стопор.
- А что случилось? – недоумевал Шпиндель.
- Стена. Стена из человешеских сушностей. Я тебе не рашкашывал? – шипел Стопор, скрипя вращающимся барабаном, из которого вываливались различные манипуляторы. Шпиндель хорошо помнил эту ересь от Сточенного Стопора. Далеко в горах, лет двести назад, когда машинисты вели разведку дальних территорий, сторожевые дирижабли обнаружили полуразрушенный древний склад. Миллиарды матовых кубиков из искусственного минерала были уложены в огромные штабеля в бетонных бункерах. Сооружение было надёжно спрятано в ущелье, но эрозия обнажила часть несущей стены, а впоследствии разрушило её и тысячи этих кубиков высыпались в ущелье. Для производства в технопарке данный минерал не представлял никакой ценности. Он был слишком хрупок. Насколько Шпиндель помнил историю вопроса, машинисты, после череды опытов с этими предметами, так ничего и не прояснили для себя. Никто ничего не знал про эти минералы. Никто, кроме Сточенного Стопора. Тот на всех углах твердил, что это и есть пресловутый бункер, где укрылись остатки человечества. А техи созданы были людьми лишь для того, чтобы в один прекрасный день вновь возродиться из пепла. Это была самая настоящая ересь, за которую любой тех мог поплатиться консервацией и уничтожением памяти, но не Сточенный Стопор. Даже машинисты признавали, что этот тех был старее любого машиниста на планете и объясняли подобные утверждения Сточенного Стопора слишком примитивным процессором в сравнении с любым другим техом. Всё, что когда-либо утверждал Сточенный Стопор, попадало в разряд заломышей – испорченных программ. Машинисты оставили Сточенного Стопора в технопарке лишь для того, чтобы впоследствии можно было ссылаться на него, как на пример испорченной программы. Информация, полученная от Сточенного Стопора в СервеРАМЕ, считалась ложной и тут же стиралась. И то, что у старого теха барахлил динамик или повреждался передатчик мессов, было делом обычным. Среди адептов машинистов-примитивистов всегда могли найтись беспринципные механизмы с небольшими процессорами, запрограммированные на нанесение ущерба. Сточенный Стопор не раз подвергался нападениям со стороны разной механической нечисти в виде летающих дрелей или магнитных вытирателей памяти. Шпиндель по мере своих сил помогал восстанавливать вербальные цепи или перезагружать процессор после таких нападений. Но старик с каждым циклом становился слабее. Поэтому вкатившийся на всех порах к нему в гараж Сточенный Стопор вызвал у Шпинделя неподдельное удивление. Судя по новым манипуляторам и смазанной ходовой подвеске, у старика появился влиятельный покровитель в Сборочном Храме.
- Нельзя активировать ПЕРЕХОД без кубосущности! – трещал старый тех.
- Что это ещё за «кубосущность»? – удивился Шпиндель.
- И потом, я не занимаюсь никаким переходом, - продолжил изумлённый тех.
- Ты не можешь стать живым без кубосущности, - кипятился Сточенный Стопор, - но ты не вернёшься и назад к технобытию. Ты исчезнешь, как механизм без памяти.
- О чём ты говоришь? Я тебя не понимаю! – на повышенных тонах сообщил Шпиндель.
- Что это такое? – спросил Сточенный Стопор, хватаясь манипулятором за прозрачный тетраэдр, за стенками которого колыхалась серая масса вживлённого мозга.
- А это?! – ревел динамик старого теха и змеевидный манипулятор из соседней секции устремлялся к кожаному мешку в недрах металлопластовых потрохов Шпинделя.
- Это сейчас модно... – отвечал Шпиндель.
- Это и есть ПЕРЕХОД! Ты прекращаешь быть машиной и становишься живым, - гремел на весь гараж старый робот так, что даже испорченный динамик перестал искажать его речь, - Но ты не станешь живым и не останешься машиной. Ты исчезнешь! Дурак!
- Что такое «дурак»? – спросил Шпиндель.
- Это ты! И твой покровитель Свёрнутый Болт, который не понимает, что творит!
Сточенный Стопор отъехал в угол, тревожно мигая светоидами. Послышался шелест и скрип металлических сочленений. Шпиндель просканировал пространство гаража и обнаружил на потолке маленького теха в виде многоножки. Механизм быстро перебежал по потолку в сторону, где стоял Сточенный Стопор и в одно мгновение оказался на самом техе. Вспыхнул лазерный резак. Когда дым улетучился, Шпиндель увидел только хвост механизма скрывающегося в прожжённых керамических потрохах Сточенного Стопора. В ту же секунду старый тех заискрил и взорвался. Грохот и лязг разлетающихся частей робота заглушил истошный вопль Шпинделя.


005
Шпиндель очнулся. Привычной строки загрузки он не видел. Он находился в тёмном помещении, где горели редкие синие лампы. Он понимал, что сигналы, поступающие в его процессор, сообщали о какой-то фатальной поломке, но никак не мог понять о какой. Да и сам процессор работал совершенно невообразимым способом. Вместо того чтобы обесточивать повреждённые участки цепей, он увеличивал напряжение, создавая чудовищные помехи, которые должны были давно стереть все программы. Шпиндель так и не смог вызвать диагностический интерфейс и просто в миллионный раз обрабатывал увиденную трещинку в каменной стене, вычисляя её размеры и глубину, получая при этом каждый раз новые данные.
- Это называется болью, - сказал кто-то. Заскрипели, застучали множество манипуляторов. Мимо Шпинделья пронеслась шипастая тень.
- Бо... бо... бол... т... – булькал непослушный динамик Шпинделя.
- Старая пукалка оказался прав, - сказал кто-то другой. «Мотонож. Гад. Предатель» - ворочались как острые камни мысли Шпинделя.
- Осталось три процента. Неужели получилось? – радовался другой.
- Удивительная технология, – невпопад ответил первый.
- Эта лысая обезьяна и есть человек? – спросил опять второй.
- Странно...
- Что?
- Они совершенно ничем не защищены от внешнего воздействия. Я поражён! Это не может быть нашим создателем, - отвечал первый.
- Может это их еда? – спросил второй и Шпиндель услышал знакомое «га-га-га».
- Всё!
- Отключать?
После шумной паузы Шпиндель услышал «да» и опять исчез.


006
Солнце осветило первыми лучами острые антенны гаражей. Зашипели робкие выхлопы Сборочного Цеха, заскрипели поворотные механизмы раскрывающихся энерголовушек, тоненько завыли сирены включения самокатных дорог. Технопарк просыпался и совсем скоро он должен был окончательно заглушить настоящий птичий концерт, который устроили обитатели джунглей внизу у самого подножья металлических башен технопарка. Потревоженные обитатели передавали свистом и истошными криками всем своим соседям о приближении чужака. Они с изумлением наблюдали с веток деревьев, как одинокая фигура брела меж заросших каменных обломков древнего города. Двуногое существо, лишённое перьев и волос, спотыкаясь о камни, упрямо удалялась всё дальше от башен технопарка.
Свёрнутый Болт смотрел вслед удаляющемуся существу.
- Как промаркируем объект? – спросил его Мотонож.
- Пусть будет «А»,- ответил Свёрнутый Болт.
- «А», да? – переспросил Мотонож.
- А... Да...Ммм...
- АДАМ. Готово.

Познакомься с народом
Рассказы